На сестрическом собрании 28 сентября 2023 года с протоиереем Андреем Лемешонком в Свято-Елисаветинском монастыре выступила монахиня Агапия. Она была в командировке в Москве и по приглашению местной сестры милосердия, которая устраивала в военном госпитале выставку, оказалась в нём. Дадим некоторые фрагменты её свидетельства (А) и комментариев со стороны Андрея Лемешонка (Л).
А.: — Я не видела толпы бойцов на улице, но видела и слышала многих ребят с ампутациями. На следующий день вечером я встретилась с одним бойцом. У него четыре осколочных ранения было. Ему сделали операцию на ноге. Из-за осколка он сейчас с костылем ходит. И у него сейчас такое состояние — по его рассказу я поняла, не только у него одного (не могу сказать, у многих или немногих) — есть у этих ребят, которые вернулись с войны по контракту, такая большая обида. Он даже говорил такие страшные слова «Это не наша война». Представляете, человек, который воевал полтора года, и вот он это говорит. Потому что у него обида на государство. И вот он воевал в подразделении, в котором из 110 человек выжило только 6.
Л.: — Тут нужно сказать, что это ребята из «вагнера».
А.: — И вот они возвращаются, а их не хотят признавать, что они ветераны войны. Вот он сейчас на психотропах сидит. Такое больное внутреннее состояние. И вот что я могу этому человеку сказать? Да, я была не одна. Сестра Анна была. И вот мы пытались что-то сказать: «Посмотри, начало же что-то меняться, двигаться. Что смерть этих ребят была небесполезной. То, что сейчас происходит, это благодаря вам». Но человек не хочет этого слышать, он не верит в это вообще. И вот это самое сложное. Это такая боль, такой надрыв внутри. И вот я поняла, что ничего не могу сказать этому человеку, потому что сама никогда не стояла на такой грани, как они. Вот он говорит, что его командир бросился там на гранату, всех нас закрыл. Но я в монастыре так же не живу. И как сказать человеку внутреннее слово, у которого нет этого, жизнь какая-то пустая.
Л.: — Но есть и другие солдаты, понимаете. Показывают, что человека ранили. Что-то ему оторвало. А он говорит: я все равно пойду на передовую, там моё место.
А.: — Они хотят. Он тоже хочет на передовую. Вот они там сейчас в других странах воюют. Но его не берут. Вот он просился. Хотя, в принципе, он пока еще не может из-за ранения. Но я к тому, что есть другие. Вот к нам в монастырь человек приезжал. Он совсем по-другому говорил. Но я к чему. Что видишь другую сторону войны. Такие люди будут. Как и в Великую Отечественную войну было.
Л.: — Это была ошибка. Потому что в какой-то момент этот «вагнер» стал самодостаточным. Ведь всё-таки то, что там говорил Пригожин, это было действие от врага, от дьявола. Он превысил свои полномочия. Человек должен всё же понимать. И это уже было против России. И многие — не все — сказали: «Не будем, куда мы идём. Это сумасшествие. Это развал». Здесь действительно было такое непонимание, здесь была переоценка своих возможностей. И, конечно, от этого страдали и подчиненные, потому что они этим жили. Он же так и говорил: «А зачем эта война на Украине? — Пригожин же так говорил, — можно же было так договориться бизнесменам. И всё». Но с кем же договоришься? Это же мир этот. Совершенно неправильное понимание. Наверное, он неверующий всё же был человек. Патриот, но не верующий. Нецерковный. Это такая каша, которая привела к … Это я говорю о таких вещах более политических. Это всегда приводит человека, у которого нет настоящей опоры — а опора может быть только во Христе. Когда человек во Христе, у него есть опора. А если так, личный героизм…
А.: — Хотя он говорит, что пришёл там к Богу. Что поверил в Бога. При этом на службу в монастыре он не захотел особо. Мы всё же зашли, там помазание было, но этот протест внутренний.
Л.: — Но ты сегодня гранату не закроешь, чтобы сёстры не подорвались.
А.: — И вот когда ты понимаешь, что у тебя нет этого внутреннего слова к человеку, а, по сути, оно у тебя должно быть. А ведь я монах. И я не хочу так жить.
Л.: — Это боль.
А.: — Да, это боль. А они так живут. И мне так стыдно.
Л.: — А ему же некуда деваться. Тебя б бросили, и что бы ты делала?
А.: — Я не уверена, чтобы я там … Потому что даже в настоящей жизни, когда тебе говорят что-то обидное, ты не можешь это понести. То как там ляжешь на эту гранату?.. Это только кажется, что такой герой там будешь.
Л.: — Но на самом деле, даже те герои, которые на самом деле совершали подвиги — я смотрел некоторые передачи о них — и вот там видно было, что это простые люди, со своими немощами. Но когда пришел момент, они просто стали героями. Они отдали свою жизнь за ближнего.
Далее сестра Агапия показала брошюры, которая привезла из поездки, и посетовала на низкую посещаемость концерта в Барановичах, посвященного войне. Брошюры она рекомендовала читать с детьми.
Отправить ответ